перенесена в глубину рощи. Йилла визжала, когда лодку сильно качало, и ветви деревьев задевали шатёр.

Старик с посохом указал на несколько одинаковых деревьев, отстоящих обособленно друг от друга приблизительно в четырёх шагах и на небольшой высоте от земли удобно переплетённых.

И здесь островитяне опустили свою ношу, мягко устроив «Серну» между ветвями деревьев, чья подобная иве листва окаймила шатёр и его обитательницу.

Глава LIII

«Серна» на берегу

До сих пор окутанная в свою одежду и присевшая, как олень, Йилла была почти совсем скрыта от обозрения. Но теперь она отворила свой полог.

Что же так удивило островитян, если они столь пристально рассматривали нас и молча преклонили колени, некоторые – отступив, некоторые – подползя ближе, а все женщины – даже трепеща? Долго всматривались они и, последовав примеру Самоа, протянули свои руки в почтении.

Преклонение перед девой распространилось и на меня. Действительно, судя по использовавшимся исключительным жестам, я имел все основания подозревать, что мы столкнулись с непривычными для нас почестями.

Я попытался услышать мнение моих товарищей. Но настолько беспокойной была толпа, что это было почти невозможно. Ярл всё ещё сидел на плечах островитян; его восторженные носильщики ещё не вынесли его на свет. Однако Самоа, которому удалось избежать подобного водружения, вскоре удалось приблизиться к «Серне».

Он советовал мне ни в коем случае не спускаться; по крайней мере, пока в любом случае мы не будем уверены в своей безопасности; островитяне тоже считали его самого священным. Уполуан привлёк большое внимание: в основном стилем своей татуировки, которой вместе с другими особенностями так заинтересовал уроженцев, что они постоянно слонялись вокруг него, задавая нетерпеливые вопросы, и всё время нескончаемо шумели.

Сильно напрягая свои лёгкие, Самоа смог прокричать мне, что, несмотря на множество собравшихся, ещё не было главного вождя или кого-либо из знати, а также вождей с соседних островов, уехавших на празднество в другую часть Архипелага. Но при первом же отдалённом проблеске паруса «Серны» быстроходные каноэ были сразу же посланы к вождям с вестью об удивительном происшествии.

Со временем, когда толпа, становящаяся менее шумной, поредела вокруг Самоа, я воспользовался этим желанным затишьем и призвал его и Викинга взобраться в «Серну», настроившись на объединение наших сил в любой чрезвычайной ситуации.

Самоа затем дал мне понять, что, по его разумению, островитяне сочли меня высшим существом. Они спросили его, не был ли я белым Тайи, своего рода наполовину божеством, теперь и ранее его олицетворением в их мире и занимающим официальное место полубога в их иерархии. На это Самоа ответил «да», добавив, кроме того, всё, что мог, чтобы подтвердить эту идею.

Он упросил меня при первой возможности называть себя Тайи, заявив, что если представляться в соответствии с этим названием, то неограниченное гостеприимство при нашей главной встрече станет бесспорным и наши личности будут ограждены от всякой опасности.

Это неплохо. Но лучше быть осторожным. Среди некоторых варваров первые незнакомцы, высадившиеся на их берег, часто провозглашались божествами; и, хотя на многих диких землях они фактически назывались воплощением богов в знакомой туземцам терминологии, это всё же не ограждало посланцев неба от опасности, самонадеянно не замечаемой в начале радостного приёма. Во внезапных конфликтах гостей просто убивали, в то время как абсолютная вера в их божественность никоим образом не уменьшалась. Печальная судьба выдающегося мореплавателя – известная иллюстрация этой необъяснимой логики.

Поэтому без малейшего беспокойства мы ожидали подхода части сановников Марди; поскольку под этим общим названием, как сообщили нам, эти острова и были известны.

Мы ждали недолго. Внезапно с побережья раздался пронзительный одинокий крик. В следующий момент стук многочисленных раковин сотряс воздух; неровный шум приближался и приближался; и, направив наши глаза в его сторону, мы нетерпеливо ждали, что последует дальше.

Глава LIV

Пришедшие с солнца

Никогда прежде не видел я, как через плотную листву леса проплывают каноэ. Но они появились, проплыв через листву, касавшуюся двух рядов мужских плеч; в каждом каноэ – по вождю, которых размеренно везли их гребцы, разворачивая лопасти вёсел своими руками. Когда они появились, многие склонились в уважительных поклонах. На расстоянии приблизительно восьми или десяти шагов процессия остановилась; затем короли сошли на землю.

Это были прекрасные с виду мужчины, по-разному одетые. Редкое зрелище из пятнистых перьев, драгоценностей и других украшений. Прекрасная флотилия окрашенных мантий.

Королевская осанка этих персонажей, уважение, выказываемое им, и их абсолютное самообладание немало удивили меня. И, казалось, было нелепым принимать божественную позу в присутствии этих бесспорных властелинов земельных владений. Тайи, казалось, уходил уже из кончиков моих пальцев. Но смелее! И, взъерошив свой гребень, я старался показать каждый дюйм той личности, которой решил стать.

Какое-то время было почти невозможно сказать, с какими точно чувствами вожди отнеслись ко мне. Они не сказали ни слова.

Но со щемящим сердце изяществом я поправил перевязь своего мачете на моей груди и, возложив свою руку на рукояти, обратился к Их Величествам с такими словами:

– Жители Марди! Я пришёл с солнца. Когда этим утром оно взошло и коснулось волн, я отплыл на своём судне от его золотого берега и приплыл сюда под парусом впереди его лучей. Я – Тайи.

Можно было что-то ещё добавить, но я сделал паузу для большего эффекта моей преамбулы.

Отойдя на один или два шага, вожди принялись нетерпеливо переговариваться.

Ободрённый, я продолжил речь и потрудился впечатлить их только таким своим образом и такими моими словами, которые я считал желательными. Благородная Йилла была серафимом солнца, Самоа я представил как управляющего парусом в моём движении от солнечного шара, а что касается Небожителя, то почему бы, согласно его прозвищу, ему не быть спустившимся с небес. Одним словом, мы все были странствующими божествами.

Подойдя к «Серне», один из королей, спокойный старик, так обратился ко мне:

– Это действительно Тайи? Тот, кто, согласно традиции, должен был возвратиться к нам после пяти тысяч лун? Но этот период ещё не истёк. Что тогда привлекло тебя сюда, Тайи, прежде положенного срока? Ты усталый, но воинственный полубог, как рассказывают легенды тех времён, когда ты жил среди наших предков. Но почему ты пришёл, Тайи? Ты действительно слабеешь, коли вмешиваешься в поклонение твоему образу, но у нас есть множество богов помимо тебя. Ты пришёл, чтобы воевать? У нас много копий, и мы не желаем войны. Ты пришёл, чтобы жить? Дома Марди малы. Или ты пришёл, чтобы ловить рыбу в море? Скажи нам, Тайи.

На заданные им сложные вопросы нелегко было ответить; обстановка являла любопытный пример встречи странных полубогов, путешествующих без своего багажа, а также знаний манер, с которыми эти короли обращались к бессмертным. Я очень горевал, что ранее не заучил получше свою роль и не изучил точный характер моей предыстории на земле.

Но на что только не способен смельчак!

– Слушайте внимательно. Тайи появился, старик, потому, что ему захотелось появиться. И Тайи отбудет, когда он этого захочет. Спросите духов своих предков: приветствовал ли Тайи так же их появление, когда они пришли поохотиться в его присутствии на земле духов? Нет. Тайи предоставил еду. Он залатал их одежды. Он разжёг огонь, чтобы согреть и просушить их. Он не говорил: «Пришли вы, чтобы воевать, туманные и призрачные? Пришли вы, чтобы жить? Или пришли вы, чтобы ловить рыбу в море? Идите дальше, вожди Марди!»

Тогда отступил старый вождь, и его место занял благородный вождь со свободным открытым нравом. Быстро подойдя к лодке, он воскликнул:

– Я – Медиа, сын Медиа. Трижды добро пожаловать, Тайи. На моём острове Одо расположен твой алтарь.